– Проверил что там?

– Не-а.

– Почему?

– Меня что-то остановило. Вот почему – мрачно произнес Хван и его уродливо лицо передернуло отчетливой судорогой – Какой-то инстинкт четко и внятно шепнул – гнида! Не ходи туда! Не надо!

– И ты послушался?

– Ага.

– На том перекрестке долго торчал?

– В тот раз? Да я там даже выспался после того как пару десятков жирных крыс счавкал.

– И не побоялся заснуть? – удивленно покачала головой Йорка, стоящая выше и освещающая нас фонариком.

Причем освещающая так как я научил – направляя луч над нашими головами в свод трубы, но не на нас. Всех заставил обращаться с фонарем именно так, ни в коем случае не направляя соратникам в глаза.

– А чего бояться? – хмыкнул Хван и покосился на свой левый висок – Когда я сплю – вторая голова не дремлет. Я как проснулся – оказалось уже жру вовсю.

– И с той вонючей трубы ничего не вылезло?

– Ни единого плукса. А вот жавлы были. И прямо жирные.

– А с чего сейчас вспомнил?

– Не чувствуете? – удивился Хван – Вонь! Дикая! Ароматная!

Настал мой черед удивленно принюхиваться и таращиться. Нет. Никакого трупного запаха.

Поняв, что никто из нас не может унюхать вони, гнида торопливо пояснил:

– Я это к чему вообще – у меня почему-то зрительная память хуже обонятельной. А такая память есть вообще? Да похрен. Я вас сюда пока вел…

– Вел он нас, ага – кивнул Рэк с насмешкой.

– Пока вы меня сюда тащили, у меня ориентиры через раз не зрительные, а обоня… запахо… короче – носом вас вел.

– И?

– И то, что до этого все запахи соответствовали! Различия были, конечно. Но так – по мелочи.

– А этот? Выветрился?

– То-то и он! Хрен там! Сильнее в разы стал! В десятки раз! Воняет так, будто весь мир сначала обосрался, а потом и сдох за тем перекрестком!

– Баск? – окликнул я стоящего за Хваном зомби – Слышал беседу нашу?

– Я не чую ничего кроме костяной жопы этого засранца – мрачно ответил Баск, стоя с направленным вверх фонарем – Вы в курсе что он тупо не контролирует свой кишечник и из него все время что-то сука выделяется? Давайте Рэк пойдет сзади?

– Давай ты пойдешь нахрен! – возмутился орк – Я бурлачу тут!

– А я херней страдаю? У меня тут через шаг гребаные дерьмо-мины! И еще этот чертов хвост!

– Я же не виноват! – включился Хван.

– Заткнитесь все – велел я и развернулся к Йорке – Займи мое место. Топаем за мной до перекрестка. Там определимся. Не шумим, но и красться не пытаемся.

Когда гоблинша впряглась в мою лямку, я проверил игстрелы и выдвинулся вперед, оторвавшись от группы на несколько метров. Следующие несколько сотен метров ничем не отличались. Даже плуксы кончились, хотя со свода свисали прозрачные жопы жавлов и я сшибал их дубиной, зная, что на слизистый «фрукт» найдется желающий.

Запах…

Первым его ощутил идущий сзади Баск, чем доказал, что еще не до конца утратил свой переставший быть столь полезным нюх – зрение то вернулось. А затем запах… нет… не запах. А затем вонь разом набрала такую силу, что я почти видел эту колышущуюся стену невероятного смрада. Принюхиваться больше не было нужды и, сделав короткую остановку, мы поспешно напялили ненавистные полумаски с фильтрами. Вонь отсекло, в медленно приходящие в себе ноздри входил бодрящий свежий воздух с техническим душком. Бесследно пропал мираж колышущегося вокруг бурого запаха. И мы без каких-либо препятствий добрались до следующей площадки, от которой на самом деле отходил в сторону коридор. Узкий и нисходящий. Из коридора волной выдавливало прохладный воздух, что приятно освежал лоб. Так и хочется содрать маску и подставить освежающему бризу вспотевшую харю. Вот только дикая вонь как раз оттуда и прет…

Решение я принял быстро. Знаком подозвал к себе Рэка. Баска и Йорку оставил рядом с гнидой, показав им пять растопыренных пальцев, обозная срок нашей вылазки.

– Пахнет такой жратвой, которую уже кто-то сожрал и высрал. Но остались еще непереваренные сладки кусочки – прикрыв зеленые глаза, поведал Хван – Намек услышали?

– Что ты психопат и дерьмоед? – осведомилась Йорка, протягивая гниде наколотого на шило крохотного серого плукса. Под маской ее голос звучал едва слышно.

– Я гурман-падальщик. А намек – кто-то там плотоядный был. Или есть.

Я качнул головой и мы, выключив фонари, двинулись вдвоем по коридору.

– Как думаешь – что там, командир? – пробормотал Рэк.

И снова в его голосе ни намека на страх. Только нездоровое любопытство и может немного детской сладкой мечты нарваться на в меру сильного противника и порвать его на сочные кровавые ошметки.

– Запах знакомый – столь же тихо ответил я.

– И мне знаком. Трупы.

– Много трупов – поправил я.

– Приплыли – на этот раз в голосе Рэка слышалось разочарование.

Я остался нейтрален, остановившись и вглядываясь в появившееся впереди препятствие. Орк прав – путешествие оказалось до смешным коротким. Наш путь преградила стена с врезанной в нее вентиляционной решеткой. Узкие щели между полосами стали подсвечены желто-зеленым ровным светом.

Тронув орка за плечо, прижал указательный палец к маске. Рэк понятливо кивнул и дальше мы двигались максимально медленно и предельно бесшумно. Воды тут считай не было. Так – даже не грязь, а чуть влажные наслоения многолетней пыли мягко пружинят под подошвами ботинок. Ничего не хрустит, ничего не гремит, а решетка медленно приближается – просто идеально. Добравшись до цели, успел перехватить руки Рэка, что уже собирался схватиться за решетку – а на них столько пыли, что все это моментом обвалится серым покрывалом с обеих сторон решетки.

Осторожно приблизив лицо к решетке – но не слишком, не доводя нос до освещенной зоны, чтобы оставаться в сумраке, я взглянул на ту сторону – взглянул прямо в вонь. И ошеломленно замер, пытаясь осознать увиденное.

Зал. Большой квадратный зал с высоченным потолком. Сверху свисает огромная виноградная гроздь – из желтых и зеленых светильников. Прекрасная люстра дарует залу мягкое, но при этом сильное освещение, что позволяет разглядеть главное гребаное украшение помещения – огромный мясной шар, скорее похожий на деформированный улей, лежащий в дальнем от нас углу.

Огромный ком серо-сизого мяса испещренный толстенными почти черными венами. Общий размер… Это настоящий холм. Метров пятнадцать в высоту, чуть больше в ширину. Вся эта хрень ритмично пульсирует, из многочисленных темных отверстий брызжет мутная зеленая жижа.

Старое… матерое гнездовище плунарных ксарлов…

Разинувший рот орк обратился в пучащую изумленный глаз статую. Руками вцепился себе в бедра, подался вперед, рот разинут. Рэк потрясен. Но держит себя в лапах, продолжая изучать. Убедившись, что выдающих нас криков удивления не последует, я вернулся к наблюдению, на этот раз скользнув взглядом чуть ниже страшного гнезда.

Стальной пол почти невидим. Его частично покрывает вода из льющего из пробитой под потолком трубы водопадика. Но большей частью пол скрыт деловито снующими туда разноцветными плуксами различных размеров. Тут весь диапазон. От настоящих гигантов до неразличимой мелочи.

Наше «окошко» расположено очень удачно – тоже под потолком. Нам виден весь зал целиком. И, когда мозг устал ужасаться, разум начал делить увиденное на сектора. И сразу вычленил два наиболее интересных участка зала свободных от плуксов.

Первый участок – расчерченный диагональной оранжево-черной свежей разметкой квадрат примерно шесть на шесть метров. Судя по темной щели по периметру – это грузовая платформа. Открытый лифт. И сейчас он находится на верхнем этаже.

Второй участок – угол зала служащий отхожим местом. К нему тянется цепочка серых и белых – раньше таких не видел – плуксов, носящих в пастях куски дерьма и прочих гнездовых отходов. Доходя до угла, они бросали отходы и уходили прочь. Брошенные комки плюхались в воду и их медленно сносило к вмонтированной в стену сточной решетке. Иногда особо мелкий плукс оступался и плюхался в воду – и его тоже уносило в темноту за стеной. Неудачливый плукс начинал свое путешествие по большому и страшному стальному миру. Бродя по коридорам, он рано или поздно наткнется на незадачливого гоблина и схватит того пастью за лапу…