– Вторая голова гниды куда делась? Отпочковалась и сдохла? Или внутрь куда ушла и где-то там у Хвана второй мозг под панцирем?

– Я хрен его знает – признался я чистосердечно, пристально оглядывая изрубленную землю и заляпанные стены – Ладно… придется и мне изгваздаться.

За следующие четверть часа мы спустили в колодец центнер земли вперемешку с мясом. Обтерли стены и ограду землей вперемешку со льдом. Когда вернулся чистый призм, я отправил отмываться от крови Рэка, а сам продолжит уничтожать улики, особенно старательно уничтожая ямы.

Ну как уничтожая – я просто засыпал их и неумело прикрыл дерном. Получилось так себе – у Нанны вышло лучше. Но не суть. Главное – в земле больше нет двух трупов.

Одев Хвана, ободряюще хлопнул его по плечу:

– Похер на все. Это даже к лучшему.

– Что к лучшему? Я отрубился! Превратился в мясорубку тупую.

– Это и к лучшему. Чем раньше ты узнаешь все свои проблемы – тем скорее научишься с ними справляться. Лучше свихнуться ненадолго во время рубки трупов, чем во время драки с реальным противников.

– Верно…

– Повторю – изучай себя, призм! Изучай! Ты должен знать о себе все! От того с какой скоростью у тебя лезвия растут и как часто член встает – и на кого. Изучай себя! И речь не только о теле – копайся у себя в мозгах. Что там происходит? Вникай в свои мысли. Разговаривай сам с собой. Понял меня?

– Понял, командир.

– Все. Осмотрись здесь еще раз – чтобы ни пятнышка крови. А я сполоснусь. И пойдем уже наконец пожрем нормально…

Глава пятая

Понимая, что когда призм стащит капюшон с уродливой головы, показывая тем всем окружающим, что в его родословной немало шуршащих хищных насекомых, нам далеко не сразу удастся заказать жратвы, я велел Хвану погодить с каминг-аутом.

Пусть в Плесе и так знают о явившемся в гости призме. Но одно дело знать. И другое – видеть его за соседним столиком.

А тут есть столики? Или добросы жрут с пола?

Столики нашлись. И их оказалось немало в просторном зале с низким каменным потолком и широкими распахнутыми окнами. Из дырчатых подоконников поднимались струи теплого воздуха и влетающие в зал порывы морского ветра приносили не леденящий холод, а запах водорослей и соленую свежеть.

Из примерно сорока растущих из пола каменных столиков три четверти пустовало и ничто не помешало нам выбрать место в углу, расположенное между входом и одним из окон. Торчащую из столика нашлепку с темным сенсором я заметил сразу. И сразу же понял, что платить тут можно с куда большим удобством чем в Плуксе – бегать к банкомату не придется.

Сложив оружие на лавку, а локти на стол, я с еще большим удивлением заглянул в захапанные бойцами меню. Настоящие мать его меню. Выглядящие даже красиво, закатанные в прозрачные пленку.

– Гребаные гномы! – выдохнул Рэк – Прочти, командир! Ростбиф викинга, волчья отбивная, копыто вепря. У меня слюна аж до яиц добежала! Че выбрать?

– Мне ростбиф и че-нибудь с клетчаткой – ответил я.

– Мясо и самогон – понимающе кивнул орк – Призм! Ты че жвалами перемешивать будешь? Салат из грибов и щавеля?

– Мясо! И самогон! – донеслось из-под капюшона.

Оглядев зал, я убедился, что мы надежно приковали к себе внимание присутствующих. А вот внимание служащих мы почему-то не привлекли.

– Кто тут заказ на жратву принимает?! – спросил я, поднимаясь из-за столика.

– Уже иду – отмер высоченный и тощий как щепка лобастый мужик в большом кожаном фартуке поверх футболки и штанов – Иду-иду.

– Иди-иди – поощрил я его волчьей усмешкой – Хотя нахрен?! Тащи сюда три ростбифа. Бутылку самогона и три стакана. Одну соломинку. Найдется?

– Которая чтобы сосать?

– Сосешь ты – вежливо ответил я – А нам для питья.

– Кхм… найдется. Прошу прощения. Не хотел обидеть – взгляд лысого скользнул по закутанному призму и боязливо сполз на стену – Соломинка найдется. Еще что-нибудь?

– Самогон сразу на стол. Что к мясу предложишь?

– Лесную овощную зажарку. Рекомендую. Большой сковороды на троих с запасом хватит.

– Большую сковороду – кивнул я – Яйца в ней есть?

– Нет.

– А вообще есть?

– Есть – сглотнул слюну орк – В меню написано. Куриные! И утиные! Сука!

– Разбейте поверх зажарки штук пятнадцать яиц. Можно двадцать. Чем быстрее все будет на столе – тем лучше.

– Все сделаем – слегка поклонился официант и шустро удалился, даже не спросив, найдутся ли у нас средства для уплаты.

Один разговор закончился. Но другая беседа тут же началась – голос подал сидящий за дальним столиком детина с распущенными светлыми волосами, широченными плечами, поросшей белым мхом мускулистой грудью и аурой никогда не получавшего по хлебалу альфа-самца:

– А не слишком дерзко себя ведешь, сыроед? Тут тебе не остров – детина говорил громко. Так, чтобы его голос добрался до нас через весь зал – Могут наказать за дерзость.

Опять…

Каждый сука раз одно и то же. Порой я поражаюсь этому гребаному дежавю – одному из самых частых в моей жизни. Во всяком случае в этой жизни. Почему в любом баре выпивший пару доз самогона каждый пятый гоблин начинает считать себя не в меру крутым и пугающим? Почему ему приходит в голову тупая мысль, что его грозный вид, широкие плечи и нахмуренные бровки произведут на меня неизгладимое впечатление? Почему это дерьмо повторяется и повторяется?

Оценивающе оглядев длинноволосого громилу, я ровно ответил:

– Еще раз вякнешь что-то, дритсек ты гребаный и мне придется встать. Я неспеша подойду, намотаю на кулак твои расчесанные кудри и начну бить тебя лицом о стол. Бить сильно. Бить с желанием раздолбашить твое гребаное сучье лицо! Сделать его даже не плоским, а расхераченным, чтобы твой изрезанный зубами и обломками челюсти болтливый язык выпал из вонючей воющей пасти, а глаза лопнули и растеклись.

С тихим звоном встала на стол бутылка. Зазвенели дрожащие на подносе бокалы. Я терпеливо ждал, когда бледный официант закончит разгружать поднос. Последней встала объемная миска полная орешков. Это ведь орешки?

– Кедровые. Полезные. Вкусные – просипел официант и попятился – Подарок от нашего типа народа вашему… и от заведения…

Я кивнул. Но смотреть продолжал на детину, за чьим столом сидели две девушки, что явно привыкли видеть в нем нечто мощное, бесстрашное и нерушимое. Они привыкли видеть в нем каменную глыбу. А он оказался стремительно тающим айсбергом – если судить по мигом вспотевшему опущенному лицу.

Выждав еще пару секунд, я понял, что продолжения не будет и потянулся к орешкам. Но меня опередил Хван. Мотнув головой, призм стряхнул капюшон, размашистым движением закутанного лезвия пододвинул к себе миску и решительно опустил в нее харю. Защелкали жвала, уровень орешков начал понижаться.

– Еще орешков! – рявкнул орк, дергая завязки на рукавах призма – Две тарелки! И че-нибудь кисленького!

– Моченую морошку? А к ней морошковый ликер. Рекомендую. От всей души.

– Тащи!

Снова зазвенели стаканы. Орк деловито вскрыл бутылку, призм щелкал орешками, а я наблюдал за жадным любопытством охватившем присутствующих. И посетителей прибавлялось – столики быстро занимались, причем начиная с дальних от нас, но круг вынужденно сужался. К тому же большая часть посетителей входила через двери рядом с нами и было интересно видеть, как они невольно подпрыгивали, увидев «усатую» башку призма чавкающего орешками.

– Срать шелухой придется, олень! – добродушно предупредил орк Хвана, пододвигая к нему стакан с соломинкой.

– Срать! – уверенно ответил призм.

– Срать! – поднял бокал орк.

– Срать – подтвердил я, поднимая свой и звонко чокнувшись, мы осушили напиток.

У Нанны получше. Тут дерьмо. И все это вместе взятое в подметки не годится тому янтарному нектару, что подливала мне хитрая старуха с дырой в голове. Пальцы лежащей на игстреле правой руки ласково погладили сначала оружие, а затем набедренный карман – там хранился пакетик с мемвасом. Паучий убойный подарок…