– А почему здесь нет полусферы системы?

– Мать доб-бра… за весельем не б-бдит – ответила девица что была старше и какой-то более помятой – Веселись от души доб-брой, доб-брос…

– Проб-блемы с дикцией? Помочь? Знаю один метод надежный.

– Нет! Нет! Не надо!

– А чего добросы такие хилые в драке?

– Мы же не верги! – ответила вторая, причем ответила сердито – Мы не верги! Зачем нам?

– И правда – кивнул я и двинулся к нашему месту.

Тела я перешагивать не стал. Шагал прямо по ним. Все лучше, чем по скользкому от крови и мочи полу. А судя по запаху – тут только что и говном древние каменные плиты смазали. Ничто не свято в этом мире. Что за отношение к старой доброй постройке?

– Отпусти – велел я призму, зажавшему скрещенными лезвиями в углу даже не орущего, а пищащего молодого парня и медленно приближающего к перекошенному лицу щелкающие жвала.

Вот откуда запах дерьма идет…

Призм не отреагировал.

– Отпусти – повторил я.

Ноль реакции. В этот раз я ударил. Подхваченной с пола бутылкой по бронированной голове сбоку. Подействовало. Призм обернулся. Дернулся ко мне. И замер, едва не наткнувшись на застывшее у огромного глаза лезвие моего ножа.

– Боец… еще раз ослушаешься дважды моего приказа… – неспешно произнес я.

Нездорово мерцающие неземные глаза призма потухли. Он медленно подался назад, тряхнул головой, треснул себя лезвием плашмя по ушибленному месту, словно выбивая остатки дури.

– Извини, командир. Не повторится.

– Хорошо. Даже прекрасно – улыбнулся я и повернулся к официанту – А можно нам столик почище? А то ваши тут так все засрали…

– Ы-ы-ы-ы… – плакал и стонал забившийся в угол паренек, что, похоже, навсегда получил если не сумасшествие, то дикие проблемы с психикой так уж точно.

– Конечно – с запозданием кивнул официант – Конечно… за другой столик…

Я ткнул за окно:

– Вон там пара столиков свободных. Мы там расположимся.

– Конечно. Я все перенесу.

– Быстро – хлопнул я в ладоши.

Поторапливал своих, но заметался официант, умчавшийся на кухню и загремевший там чем-то.

Редкие из оставшихся на ногах посетителей – те что не вмешивались – пытались не смотреть, но никак не могли оторвать глаз от распластанных на полу добросов. Стоящий за стойкой хозяин заведения усиленно протирал тряпкой бокалы, с хмурой сосредоточенностью осматривая ряды бутылок и явно видя на них огромное количество требующей незамедлительного уничтожения пыли.

Через минуту мы сидели снаружи. Я вытирал салфеткой кулак. Девушки прижались к стене. Так казалось. Но на самом деле к стене прижалась Нанна, держа в объятиях Джоранн. И держала без всяких на то причин – рыжая не была испугана. Наоборот. Она была возбуждена. Коротко дернувшись, рыжая красотка освободилась от потных пут и подалась в другую сторону, скользнув тонкими пальцами про пробившемуся сквозь рукав куртки изогнутому шипу лезвия призма.

– Больно? – спросила она Хвана и в ее ставшем вдруг хрипловатым голосе звучала вовсе не робость. Там звучало многое другое, но не робость.

И эти интонации были столь явственны, что их уловили все. Уловила и Нанна. И тревожно привстала, дернула подругу за рукав:

– Мы лучше пойдем.

– Иди – не оборачиваясь, ответила Джоранн, не отрывая прекрасных глаз от покрытого чужой кровью лица-морды призма с сомкнутыми жвалами.

– Джоранн – изумленно выдохнула Нанна – Ты что? Ты чего? А? Он же… он же мужик!

– Ага – кивнула Джоранн, цепляя со стола стопку и опрокидывая в рот – Мужик…

– Вот дерьмо дритское – буркнул орк, бросая под ноги окровавленную скатерть, которой почти безуспешно пытался оттереть харю и волосы – Вот дерьмо… да ну на… баба то с особой фантазией в башке…

– Выпьем же – усмехнулся я, тоже поднимая стопку и, чуть пригнув голову, глянул наверх и в сторону, убедившись, что мы находимся в поле зрения полусферы наблюдения.

– Он же насекомое… – тихонько проскулила крепышка, что поняла – все, ее тихое женское счастье только что закончилось – Насекомое… и мужик!

Мы выпили.

И снова разлили. На стол легли деревянные доски с нарезанным мясом. Рядком встали какие-то салаты. Добавились еще кувшины с компотом. Официант летал ракетой. И тащил уже все подряд – походу просто хватая с кухни любые полные тарелки и таща сюда. Ну и ладно. Подцепив с тарелки что-то напоминающее двух скорченных в агонии трахающихся моллюсков, я закинул розовую массу в рот и жеванул. Вкусно… прямо вкусно… а к ним дозу салата из водорослей, кусок той птичьей ляжки, а сверху огромную ложку от гигантского куба дрожащего на тарелке мясного студня. Прожевать, запить компотом. Повторить все с самого начала. Влить в себя стопку самогона. Оглядеться. Прислушаться к возне в трактире – из дверей начали выволакивать пострадавших. Кто-то выходил сам, кого-то несли. И все дружно двигались к медблокам.

А к нам целеустремленно шагали восемь рыл. И все как один в блестящих на зимнем солнце серебряных кольчугах. Верги. Тут две группы, судя по их движениям. И все их ошибки сразу на виду – я мигом вычислил лидеров, опознал и бета-самцов. Увидел и открыто несомые ловчие сети. Наших знакомцев не видать – либо группа Мнута на больничном, либо подоспеют позже.

Чуть повернув голову, жуя студень, смерил взглядом еще двоих – тоже в кольчугах, тоже шагающих целеустремленно, но при этом выглядящих посерьезней. И в боевом плане посерьезней и в социальном. Не иначе командиры пожаловали. Но Кормчего среди нет – это я понял сразу по поведению окружающих. Лидера поселения так не встречают. А вот злорадности на искореженных лицах пострадавших хватало – многие даже забыли про терзающую их боль и липкое дерьмо в штанах. Остановились и приготовились лицезреть…

Со стуком положив поверх двух кувшинов игстрел – а «свинка» под столом на колене и все еще закутана – я, прожевав осведомился:

– На кой хер с сетями, мужики? Тут рыбы нет.

Остановившись, верги переглянулись. Со стороны раздался раздраженный крик:

– Дритт! Я же говорил! Они вооружены дальнострелом! Куда претесь с сетками?!

– Не ори, Мнут! Я тебе не боец поджопный! – сиплым ревом ответил лидер одной из групп.

Я с интересом наблюдал. Нанна попыталась еще раз, тихо и заботливо проскулив:

– Джоранн… тебе хватит самогона.

– Да – согласилась красавица-прелестница, даже и не думая отлипать от ошарашенного призма – Плесни мне бренневина. Большой бокал.

Крепышка, опустив голову, схватила за горлышко бутылку с морошковым ликером. И явно с трудом удержала себя от того, чтобы не врезать бутылкой по голове призму. Или мне. Но все же удержалась.

С хрустом разжевав птичью кость, я еще раз глянул на полусферу наблюдения, бросил пару взглядов на потенциальных врагов. Перевел глаза на подошедшего Мнута с висящей на перевязи рукой:

– Как копыто? – спросил я – Подлатали?

– Мать добра – коротко ответил старший верг и, чуть помедлив, опустился на лавку напротив – Расскажешь, что тут приключилось?

– Мы сыроеды мирные и законопослушные – ответил я – Всегда готовы помочь следствию. Ты ведь следствие, Мнут?

– Хватит шутковать – скривившийся верг сцапал стопку орка и махом выпил – Можем и завалить.

– За что? – поразился я.

– За это – указал он на ожидающее кровавого зрелища подраненное стадо.

– Они напали – развел я руками с усмешкой и потянулся к бутылке, чтобы налить нам еще по одной – На нас бедолаг. Зашли островитяне выпить огненной воды… а тут местные проявили ничем не объяснимую расистскую агрессивность. Что-то имеете против моих раскосых глаз?

– У тебя не раскосые глаза.

– А так? – спросил я, растягивая пальцами уголки глаз.

– Эй! Хватит! Расскажи, как дело было!

– Да рассказывать нечего, верг. Мы сидели с подругами. Отмечали знакомство. Вошедший хреносос с фигурой трахнутого тунца – вон тот – я указал на «нулевого пациента» – оскорбил нашу подругу и получил заслуженное наказание. После чего на нас набросился еще один. А затем и остальные почти в полном составе. Есть еще один мудак. Он их подзуживал. И если бы не он – такого побоища бы не произошло.