– Приняло. – поправил Рэк. – Приняло меня. Я обрадовался. Честно скажу – обрадовался. Когда понял, что меня, такого вот колючего наглого орка, приняли как есть. Почти семья.

– И вот тут начинается самая грустная часть твоей истории, да? Ты пустишь обязательную слезу по небритой угрюмой щеке? Орк снаружи – тоскливый мальчонка внутри…

– Пошел ты! Я тут…

– Продолжай.

– Тоскливый мальчишка… да, может, и так! И про самую грустную часть – угадал. Как бы начать…

– Не жуй слова задницей. Давай коротко и сжато. Как доклад. Только факты. Быстро!

– К-хм… Обычный вечер в Плуксе. Нас восемь рыл – неполное звено. Пять мужиков, две бабы постарше и одна совсем девчонка. Мужики цедят самогон с энергетиком. Девки – то же самое, но коктейлят с компотом. Принесли еще мяса, пошла третья бутылка. Я тогда еще удивился – слишком быстро. Обычно на таких посиделках выпиваем литр самогона, ну, может, грамм на двести больше. А тут – третья заканчивается, а мы сидим только второй час. Вроде полтора литра на восемь бойцов ерунда, но слишком уж быстро идет…

– Тебя поили?

– Больше сами глотали.

– Сами?

– Сами. – подтвердил Рэк. – На мои две стопки приходилось их четыре.

– Дальше.

– Как закончилась третья и уполовинилась четвертая бутылка – я начал шутить в своей причудливой и всех восторгающей безобидной манере. Я шучу – а они пьют. Я еще шутку с размаху припечатываю о чью-нибудь харю – а он в себя стопку или бокал херакс… и следующую дозу наливает. Я уж подумал, что, может, у них горе какое случилось, а я не в курсе просто. Но спросить не успел. После следующей шутки на меня случился массовый наезд всего звена. Семь глоток против одного. Семь одновременных наездов. Попытаться в одного перекричать семерых… ты пробовал хоть раз?

– Не помню. Но проще прострелить башку самому громкому. И остальные сразу же станут тише и восприимчивей к твоей доброй улыбке.

– Может, мне так и надо было… но я продолжал орать. Ситуация накалилась. Двое из звена предложили мне выйти и прогуляться по сумрачной тропке. Я на предложение откликнулся всей душой, выпил еще стопку и поднялся. Вышли.

– Ты и те двое?

– Хрен там. Все звено выперлось в коридор.

– И ни единая харя не осталась за столом? – уточнил я.

– Куда там! Разом встали!

– Даже девушки поперлись в коридор смотреть как буцкают наглого орка?

– Точно.

– Кто-нибудь, вот хоть кто-нибудь попытался замять ситуацию, чтобы не доводить до сумрачных драк? Кто-нибудь из звена просил всех уняться уже наконец и не портить вечер?

– Нет. Из звена нет. За соседними столиками – да. Но на них наехали. И я в том числе. Чтобы не лезли в дела нашего звена.

– Может, просили тебя уйти? Кто-нибудь самый разумный. Звеньевой?

– Обычно он так и делал. Отсылал меня отсыпаться. На следующий день я извинялся.

– Но не в этот раз?

– Говорю же – все перепили. Самогон – причина всех бед, Оди. Он снес всем башни. И вот…

– Продолжай.

– Вышли в коридор. Но полусферы двигаются по своему графику. Сразу за порогом сумрака не случилось и идти пришлось дальше. Совпало так – чтобы поблизости от Плукса не одной сумрачной зоны.

– Совпало. – хмыкнул я. – А обычно не совпадало? Хоть одно темное пятно оказывалось рядышком с заведением?

– Конечно. Там же полно троп и тропок. Но в тот вечер звезды сошлись иначе. Топать пришлось дольше. Больше километра. По пути пили – еще одну бутылку прихватили с собой.

– Вы вместе пили?

– Они. Мне не предложили. Я попросил – отказали. Ну и хрен с ними. Дошли до темного коридора. Ну и…

– Дай угадаю – били тебя все.

– Да. – орк опустил голову, скрывая горящий яростью глаз под гривой нечесаных волос. – Да… Меня били все. После первого удара – набросились разом.

– Кто ударил первым?

– Звеньевой. Это помню отчетливо. Потом пошло месиво. Я кому-то успел приложить. Но затем меня повалили и… темнота.

– Дальше. – поспешил подтолкнуть замолчавшего орка. – Ну! Не надо девчачьих пауз.

– Очнулся в том же коридоре. Башка раскалывается, один глаз видит все мутно, а вторым не вижу вообще. Потрогал глаз – а там дыра. Уже и кровь запекается. На затылке рассечение. Волосы прилипли к полу – еле отодрал. Встаю… и падаю… встаю… и падаю… затем рвота. И вырубаюсь снова – прямо в луже рвоты, крови и самогона. Этот запах мне порой до сих пор чудится…

– Сотрясение мозга…

– Да. Меня приложили по затылку. Скорей всего, дубиной. И ударили сильно.

– Своих так сильно не бьют. – заметил я.

– Алкоголь. Все были пьяны и злы.

– Нет. Все были испуганы, подавлены и им было перед тобой стыдно.

– А?

– Я объясню. Но ты продолжай. Ты вырубился. Дальше что?

– Очнулся от боли – меня жрали плуксы. Очнулся, но сделать ничего не мог – перед глазами все плывет, меня рвет, а еще долбаный яд плуксов наложился на и без того хреновое состояние.

– Плюс у тебя в крови еще оставалась нехилая доза самогона. М-да… сотрясение, опьянение, начинающееся похмелье, отравление и частично дезориентация из-за потери одного глаза. Как спасся?

– Спасли. Группа парней из бригады Плуксорезов. Грохнули плуксов, отодрали их трупы от моих ног, наложили жгуты, дотащили меня до медблока, куда и забросили со словами – сам виноват, придурок, нехер так бухать и бродить по темным коридорам.

– И ноги тебе…

– Ампутировали. Там уже месиво было – я видел. Еще рана на животе была и руку одну погрызли. Но там обошлось штопкой. Когда я вышел из медпункта… ну как вышел… выполз… то уже знал, что в славных рядах бригады Солнечное Пламя больше не состою. Чуть отлежавшись, попытался узнать причину. К тому моменту я уже находился на статусе УРН. Брезгливо цедящий слова мужичонка мне пояснил – я с позором изгнан из-за постоянного создания некомфортной рабочей обстановки, а также моей конфликтности, грубости, неуживчивости и начинающегося алкоголизма. Я лишился всего. Ног, статуса, накопленных солов. И был изгнан из бригады. А дальше… дальше все полетело в пропасть. Сам понимаю – я виноват. Я начал ссору, звену надоело терпеть мой характер, и меня хорошенько отделали. Удар исподтишка по затылку – тоже можно забыть. Спишем на пьянку. Глаз выбили – ну это пинком по лицу прошлись наверняка. Когда я уже лежал. Глаз жалко, конечно. Но почему меня бросили там? Я часто дрался, Оди. Часто. И каждый раз, вырубив пыркавшегося на меня гоблина, я взваливал его на плечо и утаскивал в безопасное место. В коридоре не бросал! Утаскивал даже чужака! Да просто встреть валяющегося в коридоре пьянчугу – утащишь до ближайшего стенного выступа. А меня бросили…

– Со звеном пытался общаться?

– Само собой. Но они просто проходили мимо. Будто не слышали. Сам понимаешь – без ног за ними сильно не побегаешь. Потом их перебросили куда-то дальше, я месяц никого из них не видел. Когда вернулись – из семерых осталось двое. Попали в кислотный разлив, а там еще плуксы подоспели…

– Кто выжил?

– Звеньевой и Барбариска. Первый потом на повышение пошел. А Барбариска… она пропала. А я… я потерял одну руку, полностью прекратил пить алкоголь и цеплялся до каждого встречного Сопливого при каждой встрече. Отчего мне часто били по зубам. – орк снова осклабился, демонстрируя бреши в зубах. – На мой вопрос так и не ответил никто.

– Почему тебя бросили в коридоре?

– Ага.

– Хочешь, я отвечу?

– Только не надо играть в догадки, Оди. Многие были в курсе той истории и, если собрать в кучу их ответы, итог будет примерно один – меня бросили, потому что я неуживчивый мудак.

– Нет. Тебя там бросили, потому что они испугались содеянного, и им было невероятно стыдно перед боевым товарищем, спасавшим их жизнь.

– Удар по затылку? Да это ерунда…

– М-м-м… глянь-ка на меня.

– На кой?

– Посмотри на меня, орк!

– Ну? – неохотно подняв лицо, Рэк уставился на меня. – Дальше что?

– Патлы с морды убери.

– На кой? – снова не удержался орк, но при этом послушно убрал с лица волосы.