– А? Что ты…

Моргая залитыми кровью глазами, он непонимающе улыбался. Но вот до него дошло, он дернул рукой и… наткнулся пальцами на высокий могучий ирокез, гордо вздымающийся у него на макушке.

– Мама…

– Да прекрати. Тебе очень к лицу – улыбнулся я еще шире и решительно подтолкнул его – Дуй к друзьям! Прямиком к Кровяшу! И по-дружески… мы ведь с тобой друзья? Да?

– Да… да… мы друзья… у меня на голове… его ко… кожа…

– Передай Кровяшу по-дружески – гоблин Оди скоро придет за ним и убьет. Передашь?

– Д-да… да… это… – его дрожащие пальцы зависли над ужасной нашлепкой на голове.

– Ирокез теперь твой! Не вздумай снять – зарежу, с-сука! Так до Кровяша и беги с посланием! А твои старые волосы – я глянул на дохлого жирдяя обзаведшегося новой прической – Ну не пропадать же им, да?

Увидев свой скальп на трупе, доходяга вдруг тоненько и долго завизжал. Почему-то подпрыгнув с одновременным странным поджатием ног, он неуклюже приземлился и побежал по коридору, оглашая его завыванием. Облепивший его голову еще теплый и такой красивый скальп с ирокезом гордо резал воздух. Вот бежит настоящий посвященный Кровяш… как все же легко в этой жизни кому-то помочь, исполнить чью-то заветную мечту, сделать кого-то чуточку счастливей… Все же я неплохой гоблин.

– Ты гребаный больной ублюдочный деревенский гоблин…

Чуть обернувшись, я лениво взглянул на знакомую личность.

Старик с перекошенной шеей и искаженным лицом, опирающийся на длинную дубину, держащий в другой руке шокер с зажатой клавишей, отчего голубая дуга гудела не переставая. Еще один купил? Богат ты, старче.

– Ты мерзкий ублюдочный окраинный…

– Свали нахер – велел я – Или тебя утилизируют уже сегодня.

Морщинистая пасть захлопнулась, дрожащие колени развернулись словно сами по себе, и старик зашагал прочь, не сводя с меня ненавидящего взгляда. Но я уже не видел его. Я смотрел на дохлую красноволоску…

– Добрый день. Это вы ее убили?

Снова обернувшись, я взглянул на неслышно подошедшую зеленовласку. Неслышно, но не незаметно – засек ее минуту назад. Облегающие зеленые шортики и футболка под длинным прозрачным дождевиком с большим капюшоном подчеркивают ладную и запредельно сексуальную фигурку, на губах настолько благожелательная улыбка, что почти незаметен направленный мне в живот какой-то необычный игстрел.

– Не мы – ответил я, изучая игстрел внимательнейшим взглядом – А ты от нимфы Копулы?

– Да.

Игстрел опустился к полу.

– До центра дошли слухи о кровавой драке в коридоре. Мы не думали, но…

До слуха донесся грохот тяжелых шагов. По коридору бежала спаянная группа могучих тяжеловесов.

– Еще девочки Копулы? – спросил я, глядя на мрачных мужиков, запоздало спешащих к месту закончившейся драки.

– Кто убил мою сестру? – склонив голову, спросила девушка.

Я ткнул носком ботинка сдохшую стерву с разбитыми губами.

Подойдя ближе, зеленовласка чуть наклонилась и плюнула в мертвое лицо. После чего протерла губы зеленым носовым платочком, закрыла нижнюю часть лица зеленой полумаской со здоровенными фильтрами и спросила, опуская на глаза очки в толстой зеленой оправе:

– Вы готовы продолжить путь?

– Не – качнул я головой – Мы нихрена пока не готовы. И еще около часа готовы не будем.

– Я подожду – кивнула девушка – Вон нам том пустом выступе.

На указанном ею длинном стенном выступе сидело не меньше тридцати любопытных рыл, издалека наблюдающих за происходящим. Но стоило им понять, что зеленовласка направляется именно к ним, как выступ опустел за считанные секунды и вскоре девушка грациозно уселась там в гордом одиночестве.

– А у твоей сестры не было дождевика и маски – крикнул я.

– Она была наказана Копулой – едва слышно донеслось с выступа.

– Прогулка без прикрытия под дождем из мочи и дерьма? – хмыкнул я – Эй, Баск! Слышал как здесь наказывают? Купанием в дерьме…

– Йорка…

– Топай до медблока. Заодно проверь как там орк наш раненый.

– А ты?

– А меня опять ждет секс с начальством – буркнул я, глядя на летящую по рельсу полусферу – Секс вербальный, сжатый и в свободной форме мать его…

На подсознательном уровне я все жду – когда уже из полусферы, во время очередного моего доклада, включающего в себя упоминание о нашей невинности и одновременно о куче новых нами же наделанных искромсанных трупов, раздастся гомерический захлебывающийся хохот наконец-то прозревшего машинного разума, осознавшего, что все это время наглый мерзкий гоблин Оди его обманывал.

Почти все время и почти всегда. Как минимум искажал и подтасовывал факты.

Однако во время последнего доклада я не волновался – ведь излагал чистейшую правду. Ну почти одну лишь правду… нельзя ведь не добавить вранья в правду – вранье действует как клей, соединяя все воедино, добавляя правдоподобности даже истине.

Мы шли и никого не трогали. На нас напали накачанные наркотой и самогоном ублюдки, что быстро померли, но при этом, перед смертью, пока мы пытались остановить бегущую из их ран кровь и сделать искусственное дыхание уже почившим, они покаялись. Заявили, что состоят в ненавидящей весь мир бригаде Кровяша, поклявшегося убивать каждого, кто будет помогать системе. Особенно они ненавидят тех, кто имел шанс коснуться и отключить полусферу наблюдения, но не сделал этого. Именно поэтому взбешенный Кровяш и послал по наши души своих бойцов. Так что же нам теперь делать? Продолжать помогать системе и при этом каждый день рисковать жизнями – ведь безнаказанная ублюдочная бригада Кровяша осталась безнаказанной…

Выслушав мой доклад, полусфера задумчиво помигала зелеными и желтыми огнями, после чего с гудением умчалась по рельсу, оставив напоминание.

Проверить раздел заданий.

Несмотря на количество живописно раскинувшихся трупов, нам поручили доставить в медблок только два из них. Вполне логичное решение – двое из четырех бойцов в медблоках. Можно добавить, что третий перманентно слепой и временно перевозбужденный, но это системе неинтересно.

Тревожить дежурящего где-то у медблоков Баска я не стал. Взялся за конечности подсвеченных трупов и потащил за собой, оставляя на полу кровавые полосы. Спустя триста метров убедился сразу в нескольких вещах – я стал гораздо сильнее и выносливей, левый локоть впервые меня не беспокоит совершенно, нет даже тени боли, а вот поясница проснулась и пульсирует резкими болевыми вспышками. Чертов удар пришедшийся по спине…

Кто в этом виноват? Ударивший? Нет. Я виноват. Давно следовало экипироваться получше. Но лавина событий и вечная спешка заставляют все силы бросать на выполнение срочных заданий. И так вот с самого начала – редкие и краткие моменты передышки, что быстро сменяются могучей волной, толкающей и толкающей нас вперед.

Запихав одно тело в свободный медблок, а еще один труп бросив на пороге еще занятого, прислонился к стене и, глядя на нервно ходящего из стороны в сторону зомби, принялся меланхолично отхлебывать водичку. Понаблюдав минуты две, не выдержал и спросил:

– Девочку ждете? Мальчика?

– Уж не Рэка точно!

– Да я не про это…

Размашисто шагающий зомби лишь махнул рукой. Пришлось отправить его торгматам в расположенной неподалеку глубокой стенной выемке. Баск подчинился, понуро потопав по коридору и скользя по стене пальцами.

Скучать в компании трупа долго не пришлось. Бесшумно открылась дверь медблока, упертая в нее голова дохляка с глухим стуком треснулась о стальной пол, выпустила изо-рта струйку темной крови. Занесший ногу орк Рэк наступил на труп, глянул на меня, стоя в этой странной позе покорителя племени ирокезов.

– Чем с ним?

– Затащи – велел я, скользнув взглядом по залитой клеем раненой руке – Как оно?

– Только мясо кромсанул мне, гаденыш – проворчал орк, затаскивая труп в медблок – Ерунда.

– Ерунда – согласился я – Деньги взяли?

– Двадцатка ушла. Дороговато за такую мелочь.