Серебряная полоса?

А тут уже попроще делать предположения – стоит вспомнить недавно ставшую знакомой линейку рангов «прет-герой первого-герой второго ранга». Может и у них – механиков-фанатиков-ублюдков-долбанутых-на-всю-гребаную-голову – тоже есть что-то вроде выслуги? Поднялся в статусе на ступеньку – и тебе можно пересекать серебряные линии. Что дает этот посеребренный пряник? Ну… вот тут, например, можно сходить в комнату и полюбоваться подводным миром.

Спустя триста шагов прямой безликий коридор наконец-то порадовал – первая развилка. И очередная явно имеющая какой-то смысл пирамидка оскаленных черепов. На этот раз без вонючей разлагающейся вишенки. Тяжело вздохнул Каппа. Я вопросительно глянул на него, поощрительно кивнул. Мечник тихо пробормотал:

– Нет головы разлагающейся.

– И?

– Жаль. Той голове разложение было к лицу. Подчеркнуло скулы, наполнило смыслом мертвые глаза, углубило скорбные складки у губ…

– Ты больной ублюдок! – пробормотал «багаж» с золотым якорем в ухе.

– Еще встретим немало здешних красот – успокоил я разочарованного мечника и снова присел, изучая пол.

Первая развилка отклонялась в нужную нам сторону – материк и Зомбилэнд – и пол тут, хоть явно регулярно протирался и там, и там, отличался. Не был настолько до блеска исшаркан. Сюда ходили куда реже, чем по коридору, идущему под небольшим уклоном вниз и параллельно береговой линии. Выбор очевиден любому гоблину, и я свернул в сторону материка. Когда Рэк ткнул меня в плечо и показал на ладони пару серых чешуек, я кивнул – уже заметил их у стены проигнорированного нами коридора, когда проходил мимо. Тут бродят плуксы. И судя по чешуе тут гуляют настоящие гиганты.

Изменения мы увидели еще метров через двести – по сторонам коридора потянулись наглухо закрытые двери, что больше походили на аварийные опущенные переборки. Никаких замков, нет и намека на ручку или экран панели управления. Если эти штуки и открываются – это делает система. Знакомая система – я живо вспомнил старые бурлацкие времена, когда из открывших в стенах проемов мы вытягивали тяжеленные блоки оборудования. Над потолком еще один рельс. И судя по тусклости тут давненько не каталась полусфера. Гномы не мелочатся – старательно срывают глаза любимой мамы с потолка. Но могут ли они что-то поделать с серебряными и золотыми полосами сенсоров? И раз эти полосы были введены – кто-то и раньше сомневался в усидчивости и порядочности долбаных подземных механиков?

Двух плуксов я увидел первым. Серые небольшие твари прижались к стене и вроде как дремали. А может медитировали. Как бы то ни было, нас они заметили слишком поздно и тут же поймали по паре игл, что заставили их пуститься в импульсивный радостный судорожный танец по полу. Подскочивший Каппа пару раз ударил мечом и тут же опустился на колено, задумчиво разглядывая разрубленных тварей. Его можно понять – для него зверушки новые.

Следующая развилка снова дала возможность выбора и снова я повернул в развилку, что вела в сторону Зомбилэнда. Вход в этот коридор охраняла серебряная полоса, которую мы переступили без малейших проблем. Если там сенсоры, что сканируют вживленные чипы, то все мои планы и надежды на «сумрачное путешествие» давно уничтожены. Система уже в курсе нашего местонахождения и пусть не видит, но отслеживает наше продвижение.

Пол коридора стал ребристым – в мелкую частую полоску, что идеально цеплялась к ботинкам – и довольно резко пошел вверх. Мы быстро двигались к берегу, поднимаясь из не слишком то и великих подводных глубин. Наглухо запертых переборок стало много меньше, но при этом коридор солидно расширился, а сами двери стали посолидней, будто скрывали за собой нечто громоздкое. Затем разом последовали два боковых отворота идущих в сторону океана – входы в оба перекрыты серебряной чертой. Затем, еще метров через пятьсот, мы переступили две цветные полосы – синяя и бурая.

– Берег? – тихо пробормотала Джоранн, глянув на поблескивающий потолок.

– Скорей всего – кивнул Хван.

Я пожал плечами, и мы двинулись дальше, медленно к уже не развилке, а настоящему перекрестку. И тут уже было золото в двух из четырех проходах. Гномы не такие уж и полновластные хозяева здешних глубин – есть и них жесткие ограничения.

Здесь меня ждал памятный сюрприз – над перекрестком прокатилась небольшая полусфера. Этот глаз уцелел и продолжал работать. Жестом заставив всех отступить за едва заметный изгиб стены, я выждал, когда полусфера укатилась в один из проходов и махнул рукой. Перейдя на быстрый шаг, мы пролетели перекресток и нырнули в выбранный мной коридор. Может и глупо. Но если есть хоть малейший шанс пройти по сумраку – я это сделаю.

Пятьдесят быстрых шагов и… замерев на границе света и тьмы, я тихо выругался – мы на пороге здоровенного прямоугольного зала с высоченным потолком. А на потолке большая полусфера наблюдения. Но… хм… полусфера была странно неподвижно. Не встретила нас лазерными лучами, даже не двинулась, не повернулась. Мы смотрим на блестящую стальную поверхность ее купола и вряд ли система нас видит. Отгородилась золотыми сенсорами и погрузилась в спящий режим? Сломана? А хрен его знает. Я шагнул вперед. Надо осмотреться.

В полу несколько параллельных рельсовых линий. В стенах двустворчатые стальные двери. И на каждой двери по трафаретному черному рисунку. Нарисовано очень скупо, можно сказать намечено. Двенадцать дверей. Одиннадцать номеров. И одиннадцать рисунков – я сразу узнал сову, затем увидел русалку, раскинувшую руки и ноги резиновую куклу с точками лица, гордо вскинувшего рога олени. На одной из дверей не было ни номера, ни рисунка, а сама она была победно перечеркнута красным косым крестом. Что ж – я знаю, что тут было раньше. Тут был нарисован гребаный плюшевый мишка. А косой красный крест появился уже позже – и если нигде больше в мире не существует памятной доски или еще чего, то это и есть памятник Однару уничтожившему один из сурверских бункеров.

Но что здесь такое?

Все стало ясно, когда мы увидели аккуратно запаркованную в специальном закутке низкую платформу стоящую на рельсах. На платформе складной сложенный лифт, сомкнутые мощные захваты, удерживающие пустую прозрачную колбу с остатками бело-желтой высохшей жидкости. И с аккуратной красной надписью на прозрачном материале «Сурвер № 71. Бункер-7».

Джоранн приложила к щеке сомкнутые ладони и прикрыла глаза будто спит. Ну да. Я пришел к такому же выводу – мы в месте, где непробудным сном спят будущие сменщики ныне живущих и правящих Зомбилэндом сурверов. Когда кто-то из одиннадцати ныне живущих умрет – одна из этих дверей откроется и ему на смену вывезут колбу с подмороженным новеньким жителем бункера. Получается сурверы заранее распределены между бункерами. Зачем? Какая разница в каком бункере ты будешь жить? Какая разница какой у тебя будет зверь-компаньон? Почему вся так сложно с этой кучей дверей? Нахрена делать двенадцать дверок холодильника? Эта пафосная тележка со складным подъемником и мощными захватом… какой-то анахронизм. Причем какой-то не завершенный и глупый – кто тут это видит? Едет медленно тележка с колбой, а внутри плавает тушка очередного сурвера, трясь ягодицами и промежностью о стекло, выпуская газы из оживающего кишечника, может даже глупо лупая глазами и недоверчиво ощупывая вдруг вставший после многовекового сна отросток… на кой черт эта клоунада? Такое впечатление, что все тут строили в расчете на проведение чего-то торжественного и зрелищного. Но затем резко свернули все работы и оставили как есть.

Все слишком запутанно. Все слишком сложно. Чтобы понять происходящее надо иметь доступ к прошлой истории, доступ к подоплеке всех этих событий.

Полусфера так и не шевельнулась, проигнорировав залетных гоблинов. И мы потопали дальше по единственному выходу, шагая прямо по рельсам и уже точно зная – мы двигаемся прямо к цели. Мы вот-вот окажемся прямо под…

Овальный тускло освещенный зал был очередным перекрестком, чем-то походя на лапу мутанта с четырнадцатью тонкими пальцами – не считая пятнадцатый, по которому пришли мы и который можно было считать запястьем. Над почти каждым коридором по номеру и рисунку. Все знакомо. Как и косой красный крест на одним из «пальцев» – туда уже никогда не въедет колба с просыпающимся сурвером. Еще один коридор – пошире других и без рельсов – ведет четко прямо, но в целом туда же куда и остальные двенадцать. Над входом никаких отметок, свет в коридоре погашен. В стенах по бокам от нас несколько наглухо закрытых и, что примечательно, еще и заваренных по контуру переборок. Переборки можно было даже не трогать – по центру они покрыты белым инеем, а по краям обильно стекающими каплями. Можно представить насколько холодно по ту сторону тонкой стальной перепонки. И можно понять, почему система решила заварить их наглухо.